Русская православная церковь - Сергиево-Посадская епархия - Королёвское благочиние
Московская область, г. Королёв
07.02.1999
27.02.2000
11.02.2001
03.03.2002
23.02.2003
08.02.2004
27.02.2005
19.02.2006
12.02.2012
Неделя о блудном сыне.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
В течение трёх недель Церковь готовит нас к Великому посту. Она помогает нам увидеть в глубине нашего сердца трагические язвы греха, горькие болезни души. Церковь будит в нас желание чистоты, стремление к святости, веру в то, что не всё ещё потеряно, что у нас есть ещё надежда вернуться в дом нашего Отца. Эта надежда есть всегда, потому что, как бы низко мы ни пали, не существует, видимо, такой бездны, из которой нельзя было бы возвратиться. И условием нашего возвращения является только одно: сердце сокрушенное и смиренное, которого “Господь не уничижит”.
Именно поэтому три воскресенья перед Постом за богослужением читаются притчи о так называемых праведниках. На самом деле, конечно, о лжеправедниках, о людях, убеждённых в том, что они – достойны, что им есть что предъявить Богу на Страшном суде. Таков фарисей из притчи о мытаре и фарисее, которую мы слышали за литургией в прошлое воскресенье. Таков и старший, послушный, казалось бы, сын, тот, что не предал отца своего, а, по его собственным словам, столько лет служит отцу и никогда не преступал приказания его. Таковы и те безвестные, но многочисленные грешники, которым Господь адресует страшные слова: “…идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его” (Мф.25.41), те, о которых мы будем читать в евангельском повествовании следующего воскресного дня. И – Боже сохрани! – неужели таковы и мы, мы, которые столь достойно, столь благоговейно молились сегодня за литургией, мы, которые – ведь это же подтвердит всякий – не грабители, не обидчики, не прелюбодеи и, уж само собой разумется, не мытари? Нет, определенно мы не таковы: не наговаривать же на себя на исповеди! А если так, тогда в чём же нам каяться?
Вот и приходит человек к Богу, теоретически зная, что надо бы прощения просить, но на деле не понимая, за что, собственно. Ну, раздражался, ну, позавидовал, ну, похулил начальство и власти, подумаешь, велика беда! Это же не пьянство, не блуд, не наркомания, не убийство, наконец!
А между тем надо бы нам помнить, что есть грехи телесные, грубые грехи плоти, и есть грехи духовные, тонкие, распознать которые гораздо труднее. При всём желании невозможно представить добродетелью пьянство или, например, блуд. Как ни крути, как ни ловчись: грех всё остаётся грехом. Он всегда ясно виден. И не только окружающим, но и самому грешнику. Обжорство, как ни тужься, не назовёшь подвигом самоотречения. Блуд можно, конечно, либерально и ласково объявить жизнелюбием, однако недолго блудник будет играть в термины и утешаться мыслью, что таким “любвеобильным” его-де Бог создал. Совесть не даст! Видите, грубые грехи, как правило, легко диагностировать.
Совсем не то с тонкими духовными грехами. Злоба на весь мир, на всех “чужих”, на “врагов”, порождённая гордостью и уверенностью в своём праве судить всех подряд, никогда не обнаруживается как грех, как преступление закона. Человек указывает пальцем на явные грехи ближних своих, на телевизионное бесстыдство, на циничное враньё журналистов, на сладостно смакуемое газетами воровство и моральное разложение чиновников и мыслит при этом так: “Боже! Благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи…” (Лк.18.11).
Дальше – больше: поскольку прелюбодеи и прочие мракобесы не переводятся, поскольку гром небесный не поражает их немедленно, наш лжеправедник сравнивает их, по видимости процветающих, с самим собою и видит, что сравнение не в его пользу. И приходит в его гордую голову такая, с позволения сказать, молитва: “Вот, Господи! Я столько лет служу Тебе и никогда не преступал приказания Твоего, но Ты никогда не дал мне и козлёнка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими, а когда этот сын Твой, расточивший имение своё с блудницами, пришёл, Ты заколол для него откормленного телёнка” (Лк.15.29,30). И отделяет себя старший, “праведный” сын от грязного брата своего, отделяет и ненавидит его, и не хочет “войти в радость Господа своего…”
Страшный суд ждёт каждого из нас. Это – последнее испытание нашей любви, нашей преданности Богу, последний экзамен перед Вечностью. И вот представьте, всё мы прошли, со всеми примирились, за всё отчитались. И предстоим пред входом в рай Господень, в место нашего вечного блаженства. Вглядываемся мы в его лазурную глубину… а кто там, в этом дивном раю, обретается, кто там уже поселился? А там – разбойник, тот самый, который, по слову Христа Распятого, первым в рай попал. Там – тот, кого мы всю жизнь обличали и клеймили, там – те, кто, по нашему злобному определению, работал “подсвечниками” в церкви, то есть на праздниках со свечками в руках стоял! Вот такая картина. И что же, мы, праведники, должны быть с ними, с теми, кого мы всей душой презирали и ненавидели?!
Давайте вспомним, как в сегодняшнем евангельском чтении отреагировал на подобное старший сын, праведник и послушник: “Он осердился и не хотел войти” (Лк.15.28). Не дай нам Бог также “осердиться”! Не дай нам Бог по гордости нашей отказаться от Вечной Жизни только потому, что она устроена Богом не так, как мы её себе представляли. Аминь.
27 февраля 2000 г.
Священник Сергий Ганьковский
27.02.2000
© Храм Владимира Священномученика, митрополита Киевского и Галицкого.
Просим Вас сообщать об использовании Вами текстов и изображений этого сайта и ссылаться на него при использовани данных материалов.