ХРАМ ВЛАДИМИРА СВЯЩЕННОМУЧЕНИКА

Неделя 4 Великого поста.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Зачем простому смертному недолгое время своей и так уж скудной жизни по доброй воле оскудевать ещё более? Разве постятся “сыны чертога брачного” (Мф.9.15)? Зачем утеснять плоть и в течение, в общей сложности, более чем полугода отказывать себе в том, что Богом дано на законном основании? Или, может быть, тот, кто мяса не ест, получает за это гарантированный билет в Царство Небесное? Едва ли. Слишком уж легко и просто далось бы тогда то, ради чего Спаситель принял страшную смерть на Голгофе. А в самом деле, для чего мы постимся? Не ради же стройной талии! И почему сегодня, посреди Великого поста, в евангельском повествовании об исцелении бесноватого отрока Господь неожиданно жёстко указывает нам одновременно и на наше предательство, и на такое поражающее воображение свойство постных подвигов, как изгнание с их помощью бесов? Не для того же, чтобы мы при случае могли воспользоваться уникальной эффектной способностью!

Видимо, всё-таки цель поста – иная. Понятно, что постимся мы, чтобы научиться отказываться от того, что положено по закону, научиться добровольно жертвовать собой, своими желаниями, своими интересами, своими удобствами. Но и это умение приносить в жертву самих себя ещё не итог наших усилий. Кажется мне, что главная цель постных ограничений – любовь, способность забывать о себе, умение жить для других. Понятно, что сразу, сходу этих вершин не достигнуть. Очевидно, что для совершенствования необходимо начинать с малости. Вот такой малостью, таким началом самопожертвования, такой школой любви и является пост.

Чтобы убедиться в том, как мало мы умеем любить даже самых близких людей, достаточно вспомнить самые простые, самые незатейливые житейские ситуации. Очень уж часто бывает так, что в обычном разговоре, в повседневном общении мы, неожиданно для самих себя и совершенно того не желая, горько обижаем наших близких. Обижаем насмешливым словом, ироническим взглядом, просто небрежностью. “Мы же не хотели обидеть! Чего же они обиделись?..” И тут же готов всё объясняющий ответ: “Всё оттого, что очень уж они гордые! Слова им не скажи!”

Или вот ещё пример. Сколько раз каждый из нас сталкивался с ненавистью и раздражением тех же самых близких, когда мы пытались говорить им, непутёвым безбожникам, о вере и Церкви! Отчего это? Мы им о добре, о смысле жизни, о Боге, а они – в ярость впадают. “Ответ и в этом случае тут как тут: это всё оттого, что они, наши сродники и знаемые, бесом противления одержимы, вот они и ярятся на наши слова, полные благодати и истины…“

Давно замечено, что первый ответ, приходящий в голову, совсем необязательно правильный. Стоит подумать, стоит поразмышлять, стоит попытаться найти ещё несколько вариантов объяснений этих обид, и становится ясно: мы обижаем близких не обидными словами, а отсутствием в этих словах любви, жалости, сочувствия. Оскорбляют не слова, а холодная, надменная, чванливая душа. Её ведь ни улыбками, ни словами не замаскируешь. Потому и неуспешна наша проповедь, потому и вызывают раздражение наши призывы к покаянию, что делаются они с сомнительной высоты самодовольной спеси. Мы не родственников своих спасаем, а собой любуемся! А уж родные наши, чувствуя ложь всей этой проповеди, понятно, не спешат бежать в храм.

Вот вам и причина неудачи апостольской, описанной в сегодняшнем евангельском чтении. Как дети, обрадовались ученики Христовы новым своим способностям и талантам: “Семьдесят учеников возвратились с радостью и говорили: Господи! и бесы повинуются нам о имени Твоем. Он же сказал им: Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию… однакож тому не радуйтесь, что духи вам повинуются, но радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах” (Лк.10.17,18,20). Не жалость к несчастному бесноватому отроку руководила ими, не любовь и трепетное сочувствие, но представившаяся возможность продемонстрировать всем свои новые ошеломительные способности.

Каждый из нас хорошо знает, как по-разному можно произнести слово “покайтесь!” Самодовольный гордец так скажет, что иному захочется плюнуть и уйти. А вот святой Иоанн Предтеча тем же самым словом собрал на Иорданском берегу целые сонмища, и произошло это потому, что его призыв был растворён слезами любви и сочувствия к ним, заблудшим, к ним, несчастным, которые, как овцы, не имеющие пастыря, спрашивали его: “что же нам делать?” (Лк.3.10).

Вот почему впервые за всё время Своей проповеди Господь наш был так непривычно резок со своими учениками, вот почему такие горькие слова сорвались с Его пречистых уст: “…о, род неверный! доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас?” (Мк.9.19). Он ясно видел, что не скорбь отца, не болезнь несчастного бесноватого занимали их, а демонстрация собственного могущества.

Понятно, что ученики, начинающие свой крестный путь, не способны ещё брать на себя чужую боль, принимать в сердце чужую скорбь, им, помышляющим о том, чтобы сесть одному по правую сторону, а другому по левую в Царстве Божьем (Мф.20.21), ещё далеко до совершенства. Поэтому-то Спаситель и говорит им о посте и молитве. То есть о том, с чего начинается любое духовное делание. Он говорит им о самой первой жертве, об отказе от скоромных яств и таком же решительном отказе от пребывания в расслабленном покое дремлющего ума. Наш Бог говорит им, Своим апостолам и нам грешным о том, что начинать надо не со спасения других, а с собственного спасения. А первые шаги к нему и есть пост и молитва, лучшая и самая надёжная школа любви и самоотречения. Аминь

25 марта 2001 г.