Русская православная церковь - Сергиево-Посадская епархия - Королёвское благочиние
Московская область, г. Королёв

ХРАМ ВЛАДИМИРА СВЯЩЕННОМУЧЕНИКА

Проповедь "МИЛОСТИ ХОЧУ, А НЕ ЖЕРТВЫ."


Неделя 4 по Пятидесятнице

Римлянам, гл. 6, ст. 18-33

   18 Освободившись же от греха, вы стали рабами праведности.
   19 Говорю по рассуждению человеческому, ради немощи плоти вашей. Как предавали вы члены ваши в рабы нечистоте и беззаконию на дела беззаконные, так ныне представьте члены ваши в рабы праведности на дела святые.
   20 Ибо, когда вы были рабами греха, тогда были свободны от праведности.
   21 Какой же плод вы имели тогда? Такие дела, каких ныне сами стыдитесь, потому что конец их -- смерть.
   22 Но ныне, когда вы освободились от греха и стали рабами Богу, плод ваш есть святость, а конец -- жизнь вечная.
   23 Ибо возмездие за грех -- смерть, а дар Божий -- жизнь вечная во Христе Иисусе, Господе нашем.

От Матфея, гл. 8, ст. 5-13

   5 Когда же вошел Иисус в Капернаум, к Нему подошел сотник и просил Его:
   6 Господи! слуга мой лежит дома в расслаблении и жестоко страдает.
   7 Иисус говорит ему: Я приду и исцелю его.
   8 Сотник же, отвечая, сказал: Господи! я недостоин, чтобы Ты вошел под кров мой, но скажи только слово, и выздоровеет слуга мой;
   9 ибо я и подвластный человек, но, имея у себя в подчинении воинов, говорю одному: пойди, и идет; и другому: приди, и приходит; и слуге моему: сделай то, и делает.
   10 Услышав сие, Иисус удивился и сказал идущим за Ним: истинно говорю вам, и в Израиле не нашел Я такой веры.
   11 Говорю же вам, что многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном;
   12 а сыны царства извержены будут во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов.
   13 И сказал Иисус сотнику: иди, и, как ты веровал, да будет тебе. И выздоровел слуга его в тот час.

МИЛОСТИ ХОЧУ, А НЕ ЖЕРТВЫ.

Неделя 4 по Пятидесятнице.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Господи, как трудно любить людей! Как трудно любить и жалеть даже тех, а может быть, и в первую очередь тех, кто ближе всего к нам, – наших родственников. Что уж говорить о “дальних”! Но вот сегодня Евангелие ставит нас перед потрясающим событием: любовью к рабу, любовью к слуге и любовью такой, которая не останавливается ни перед чем. Гордость римского гражданина, достоинство офицера оккупационной армии, такое понятное нам презрение к нищему проповеднику – всё отступило, всё было забыто. Могущественный римлянин склонился перед Иисусом, Которого он, конечно, не почитал ни Мессией, ни Богом, склонился потому, что какой-то его слуга заболел.

В Евангелии есть много мест, где самые разные люди просят Господа спасти, исцелить, помочь... И все эти просьбы, как правило, исходят от людей, молящих о своих близких. “Помилуй меня, Господи, ибо дочь моя тяжко беснуется”, – говорит несчастная хананеянка. Отец бесноватого отрока со слезами умоляет помочь его ребёнку. Вдова Наинская рыдает об умершем сыне, не смея даже надеяться, что чудо воскресения возможно. Все это слёзы, молитвы и просьбы о самых близких, самых дорогих. И это так по-человечески, так естественно.

Но вот звучит просьба, которая Самого Христа повергает в изумление: “Исцели моего слугу, Господи!” “Услышав сие Иисус удивился и сказал идущим за Ним: истинно говорю вам, и в Израиле не нашёл Я такой веры” (Мф.8,10). То есть даже среди самых верных, самых лучших, самых близких Богу людей не обнаружилось такой силы любви и жалости к ближнему (неважно, что ближний – твой раб), какую явил чужак, язычник, римский оккупант. Потому Господь и говорит, что сыны царства, то есть те, кому Царство Небесное обещано, те, кто избраны Богом как Его народ, извержены будут во тьму внешнюю, они, некогда избранные, окажутся отверженными и чуждыми только потому, что у них, “сынов царства”, не обрелось того, без чего в Царство Божие войти нельзя: самозабвенной любви. Вслушайтесь в это слово: “самозабвенной” – значит, забывающей о себе, о своей гордости, о своих нуждах, о своём покое...

Милость прочно связана в нашем сознании с милостыней. Поэтому часто нам кажется, что дела милосердия – это, прежде всего, вопрос денежный: подать или не подать очередному просящему на улице; дать или не дать в очередной раз соседу-пьянице взаймы (ведь всё равно не вернёт!) А между тем главная жертва любви милующей, любви сострадательной – это всегда жертва самим собой, своим временем, своим покоем, своими силами душевными. Гораздо проще и эффектнее одарить соседскую старушку деньгами, особенно если твоя зарплата раз в двадцать больше её пенсии. Однако подвигом любви и истинной милостью станет простой разговор с ней, простое выслушивание её долгих жалоб, то есть трата куска своей жизни, своего свободного времени, своего отдыха на неё, несчастную не столько оттого, что денег у нее мало, а гораздо более оттого, что никому она в этом мире не нужна, никто её, бедную, не пожалеет.

Деньгами откупиться проще. И если б только от чужих старушек! Гораздо чаще человек откупается деньгами от собственных детей, от собственной жены, от старухи-матери, от старого, нудного отца. “Я вкалываю, как проклятый, зарабатываю вам на жизнь, чего вам всем ещё надо? Отстаньте от меня, дайте мне покоя!” Чего нам надо, дурачок? Любви, участия, ласковых твоих глаз. “Милости хочу, а не жертвы,” – сказал Господь Своим ученикам (Мф.12,7). Милости, а не жертвы! Как же мы забыли об этом! Ведь и каждый из нас по отношению к самому себе прежде всего милости хочет, а не жертвы, потому что милость, жалость, сочувствие, любовь – выше всякой жертвы, выше всяких денег, заработанных даже самым тяжким трудом, потому что ни за какие миллионы сочувствия, участия, жалости не купишь.

На днях обратилась ко мне одна женщина, человек, Церкви вполне чуждый, просто знакомая женщина. Есть у неё старая подруга, человек не крещеный, не церковный, а если и верующий, то как-то очень по-своему. И вот подруга эта, заболев страшной смертельной болезнью, обращается через свою знакомую к священнику православной церкви, ко мне, с просьбой прислать ей “какую-нибудь монахиню или просто православную верующую женщину, чтобы эта женщина побыла немного с ней, поговорила бы, почитала Священное Писание и, может быть, объяснила бы непонятные места”.

И я с тоской на сердце сказал просительнице, что у нас в храме прихожан так мало, что на будничных службах просто некому петь в хоре, что мы едва-едва находим людей, которые выпекали бы просфоры, что люди, которые ходят к нам молиться, тоже ведь обременены семьями, служебными обязанностями и прочими многими скорбями, а те, кто более или менее свободен, сами нуждаются в помощи и уходе, сказал, что самой заветной мечтой нашей является организация при храме богадельни, где смогли бы в тишине и любовном участии закончить свою жизнь наши старые и немощные прихожане, но что мечта эта сродни мечте о коммунизме, потому что сначала надо построить большой каменных храм, чтобы возник большой приход, и только потом, когда этот приход возникнет и окрепнет построить эту самую богадельню, потому что деньги на всё это в церковь ниоткуда не поступают, никакое государство, никакая Патриархия нам их не даёт, а приносят их наши прихожане. И вот на то, что они принесли, мы и живём. За год, прошедший с момента объявления о строительстве часовни-памятника, горожане пожертвовали на это доброе дело ровно одну десятую часть того, что нужно для строительства.

Сказал я всё это моей знакомой, и стало мне горько и тошно. Зачем же мы тогда на земле живём? Зачем мы молимся нашему Богу? Если уж храмы построить не можем, так, может быть, хоть одну-единственную душу утешим, хоть одну-единственную слезу утрём? Но как трудно и страшно это – жить по закону Христову: “Милости хочу, а не жертвы!” Аминь.

5 июля 1998 г.

Священник Сергий Ганьковский

05.07.1998


© Храм Владимира Священномученика, митрополита Киевского и Галицкого.
Просим Вас сообщать об использовании Вами текстов и изображений этого сайта и ссылаться на него при использовани данных материалов.