ХРАМ ВЛАДИМИРА СВЯЩЕННОМУЧЕНИКА

Неделя 15 по Пятидесятнице.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

В давние времена Бог обещал народу Своему Вождя, Который спасёт потомков согрешившего Адама, изгнанных на скорбную землю в поте лица своего есть хлеб свой. Этот Вождь, или, по-еврейски, «Мешиах» – «Помазанник», а по-гречески – Христос, был обещан Богом ещё пророку Моисею: «Я воздвигну им пророка из среды братьев их, – сказал Господь, – такого как ты, и вложу слова Мои в уста Его, и Он будет говорить им всё, что я повелю Ему» (Втор.18.18).

С тех самых пор народ Божий ждал своего Спасителя, и ожидание это у разных людей было столь же разным, сколь непохожими были и состояния их душ. Все современники Иисуса из Назарета, как и старец Симеон, принявший на свои дряхлые руки Богомладенца, чаяли «утешения Израилева» (Лк.2.25), однако как различны были эти чаяния, как непохожи надежды, как по-разному понимали разные люди смысл и содержание того, что мы с вами называем спасением!

Некоторым «хлеб наш насущный» (Мф.6.11), о котором говорит Господь, казался не более, чем батоном ситного, и потому смысл всей жизни представлялся им в искании сытости и телесного удобства, а все усилия разума и тела направлялись на то, «чтобы камни сии сделались хлебами» (Мф.4.3).

Для других, верящих в правоту силы, в справедливость кулака, в истину принуждения, «утешение Израилево» было тождественно военной победе на полях сражений, а «торжество православия» – сокрушительному поражению оппонента в богословском споре.

Так каждый из нас норовит приспособить Божью правду к своей частной пользе, подобно тому как «совопросник века сего» (1.Кор.1.20), тот самый знаток закона из сегодняшнего евангельского повествования, пытается выделить из всех заповедей Божьих наибольшую, с тем, видимо, чтобы пренебречь прочими, не столь, как ему кажется, значительными.

Для Сердцеведца Христа очевидно, что вопрос о наибольшей заповеди, заданный Ему иудейским законником, лукав, ибо сформулирован не с простодушной целью утвердиться в вере, но, как пишет Евангелист Матфей, «искушая Его», то есть с целью уловить в противоречиях Того, Кого он называет «Учителем», подвергая Его экзаменации «на предмет соответствия занимаемой должности». Говоря проще, законник не столько спрашивает о заповеди, сколько демонстрирует своё сомнение в том, что отвечающий ему Учитель и есть обещанный Богом Мессия – Спаситель мира.

И тогда, чтобы обличить умствующих знатоков «закона и пророков» (Мф.22.40), Господь спрашивает их о том, что они сами знают о Мессии, как они понимают пророчества об исполнении величественного замысла Творца мира о спасении падшего человечества. «Что вы думаете о Христе? чей Он сын?» – задаёт Он вопрос самоуверенным «знатокам». (Мф.22.42). Ибо, если Он, Говорящий с ними, всего лишь Учитель, тогда кто же Христос?

«Знатоки» ничего не смогли ответить Вопрошающему только по одной причине: они-то думали, что ответы таятся в книгах, и нужно просто хорошенько проштудировать их, в то время как на самом деле «зорко одно лишь сердце», а познание Истины предполагает не столько умственное усилие, сколько подвиг самоотречения, то есть – любовь.

Недаром в ответ на вопрос законника о наибольшей заповеди Господь говорит о любви. Мог ведь говорить и о вере. Первая заповедь Декалога: «Я Господь, Бог твой» – требует, казалось бы, прежде всего веры, доверия, уверенности, верности, наконец. А Христос говорит о любви.

Это слово не вмещается в умы и души не только очарованных собственной праведностью фарисеев. Оно не постигается и теми, кто сегодня, встречая вас на стогнах града сего, потрясает исчёрканными цветными карандашами томиками Священного Писания, изо всех сил пытаясь доказать вам, что уж им-то, избранникам, известна настоящая, неподдельная правда о Боге. Совсем как во времена Христа, они рассказывают вам о грехах и соблазнах Церкви и её служителей, уподобляясь фарисеям, которые всё допытывались у апостолов, зачем это «Учитель ваш ест и пьет с мытарями и грешниками?» (Мф.9.11).

А затем Он с нами доселе, что любит нас. Затем Он с нами, что «не здоровые имеют нужду во враче, но больные». И затем, что пришел Он, наш Господь, «призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Мк.2.17). И эта правда о любящем грешников Боге – наша самая главная надежда, наше самое ценное сокровище. И, как написал в послании в Коринф святой апостол Павел, «сокровище сие мы носим в глиняных сосудах, чтобы преизбыточная сила была приписываема Богу, а не нам» (2.Кор.4.7). То есть тела и души наши слабы и хрупки, как хрупки глиняные сосуды. Мы и правда «отвсюду притесняемы, но не стеснены, мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся; мы гонимы, но не оставлены; низлагаемы, но не погибаем» (2.Кор.4.8,9). И вот уже две тысячи лет хранимы и мы, и Церковь наша не собственными усилиями, не искушённостью нашей в богословии и знании «закона и пророков», но в преизобилующей и благодатной любви Божьей к нам грешным. Аминь.

2 октября 2005 г.